"Московский патриархат - также общественная организация", - Сергей Гуцалюк

С 1991 года Украина пережила множество политических событий и изменений, на которые реагировало общество. Какими были события Одессы, что беспокоило горожан и побуждало выходить на улицы. Об этом мы поговорили с одесским историком, активистом и военнослужащим Сергеем Гуцалюком. Смотрите полную и читайте сокращенную версию интервью на Интенте о наследии, нападениях, пророссийских организациях и жажде лучшего.

Мы будем говорить о периоде Одессы, когда вы учились, например, были студентом. Мы много говорим о том, как было в Одессе, но есть люди, которые не знали этого периода, и мы просто поглощаем эту информацию, поэтому я хочу, чтобы вы рассказали, как было в Одессе.

Я могу вам рассказать свой взгляд на все события, какой-то большой объективности не смогу сделать, потому что событий очень много было в то время. С конца 80-х годов как-то меня жизнь сама занесла в общественно-политическую жизнь. И тогда начался процесс, один из таких, перед развалом Советского Союза, какой-то нашей самоидентификации украинской. Тогда Народный Рух возник в Украине, в Одессе в частности. Господин Цимбалюк его возглавлял - легендарная личность. И еще много таких интересных людей, к сожалению, много их и умерло, потому что они уже тогда были в почтенном возрасте. Тогда возникло казацкое движение. Потом мы с ребятами организовали нашу более действенную структуру, назвали ее "Черноморское гайдамацкое соединение". Параллель с гайдамацкой дивизией в 1917-1918 годах, которая существовала в Одессе в период нашей освободительной борьбы. Для чего мы это делали? Для отстаивания национальных интересов в Одессе. Потому что тогда была такая ситуация интересная с восстановлением независимости. В Одессе я помню четко, как было, что в самом начале 1990-х пытались раскрутить эту всю тему новороссии. Выходила газета, называлась "Новороссийский телеграф". И они говорили о том, что Одесса - не Украина, что юг Украины - это не Украина, это новороссия. Но надо отдать должное, когда Кравчук пришел к власти, службы наши очень быстро прекратили эти все разговоры. И мы со стороны наших общественных активистов так же это противодействие делали, но, слава Богу, тогда службы сработали. В отличие уже от событий после Оранжевой революции, когда произошел определенный имперский ренессанс в Одессе, который закончился горячими событиями в 2014 году, в общем.

Вы вспомнили период восстановления независимости. Расскажите, как, например, это было для вашей семьи? Часто вспоминают о том, что по телевидению показывали "Лебединое озеро" и никто не понимал, что происходит. Можете поделиться собственными воспоминаниями или мыслями относительно того периода?

Моя бабушка была учительницей. С детства я всегда читал книги и слышал рассказы, потому что она пережила и Вторую мировую войну, Голодомор, репрессии. Она родилась в 1918 году в Одессе, где и похоронена. Хотя, основной срок своей жизни она не в Одессе прожила, после 1923 года уехали из города. Для меня в принципе, Одесса никогда не была чем-то отдельным от Украины.

То есть для меня это было очень органичным, что Украина получает независимость. Я на тот момент работал на заводе электриком. У нас была огромная бригада, когда это все случилось. Там был один из очень старших людей, Михаил его звали, он носил усы, казацкий оселедец. Я с ним сразу подружился, и он был членом Народного руха, и он меня в эту среду ввел. И тут наши все партийные функционеры говорили, что надо сидеть тихо, а он встал раскритиковал это. Я сидел, маленький еще был, мне было интересно. Говорю, господин Михайлович, что будем делать? Митинги будут, надо ехать туда. И вот все митинги я видел.

Фото: АрмияИнформ

Активистов должны беспокоить определенные проблемы. Это всегда не все проблемы, которые существуют в городе, мире. С каких проблем вы начали?

Прежде всего - вопрос нашей самоидентификации. Тогда, в 90-х годах, все сепаратистские настроения в Одессе были на корню уничтожены фактически. И они оставались только в определенных разговорах. Но в тот же момент много в Одессе появились телеканалов, на которых постоянно рефреном транслировалась мысль, что Украина это ненадолго; Украина это так, какие-то недоразумения; а Одесса, если и не россия, точно не Украина, что-то отдельное. Мне это было очень, ну, неинтересно. Поэтому и диплом свой писал об истории украинского казачества, Хаджибея и Одессы. Мне было странно, почему это все замалчивается, затирается, а берется только один период. До того здесь трава не росла и все остальное. А есть куча документов, и еще в 60-х годах об этом писали писатели.

До 2014 года, были ли на вашей памяти какие-то громкие проблемы, которые заставляли одесситов, например, выходить, митинговать?

Как в Одессе начали раскручивать тему отдельности юга Украины и Одессы, с тех пор борьба у нас началась очень мощно. Я себе нажил кучу врагов, но если ты не имеешь их, то значит, вообще ничего в этой жизни не стоит. Пиком для нас было противостояние между Оранжевой революцией и 2014-м годом. Это, конечно, установление памятников Екатерине, к сожалению. Тогда так сложилась ситуация, что я просто ужаснулся от такого количества людей во власти местной, которые просто не понимают все эти моменты. Что памятники эти - как маркеры. Российская империя новейшая, она фактически маркировала территорию перед Великой Войной. И я, как историк, уже на тот момент понимал, в какой-то форме эта война будет. Она уже тогда шла в ментальном, идеологическом направлении. Тогда в Одессе, как грибы после дождя начали возникать различные пророссийские организации. Это были и политические партии, и общественные организации. Самая огромная из них, конечно, это Московский патриархат. Потому что это тоже общественная организация. И ее роль в этих всех процессах очень огромна. Она еще должна свою оценку получить исторически. Но до сих пор она имеет огромное влияние. Здесь сама фигура Агафангела, потому что надо ему отдать должное, он очень умело это все сконструировал. Я понимаю, что, скорее, ему помогли российские спецслужбы это сделать. Это мое личное мнение, потому что по-другому оно не было. Тогда в 90-х годах, когда люди уже не верили в то, что коммунистическое государство рассказывало, они смогли обманом людей на свою сторону перетянуть, и люди начали давать деньги на церковь и все остальное. Пошел такой расцвет. Но в середине эта имперскость там сидела, потому что эта церковь московская, она никогда не была отсоединена от имперской России или Советского Союза.

Фото: Наталья Довбыш, Интент

Потом фонды, очень много разных фондов здесь существовало, российских. Один из таких главных - это фонд Россотрудничества. Они фактически и финансировали установку памятника Екатерине через депутата городского совета Тарпана. Он, кстати, сейчас скрывается где-то за границей. Кроме того, этот фонд свои представительства открывал даже в наших учебных заведениях. В частности, в нашем университете Мечникова, во времена правления господина Коваля - сейчас он секретарь городского совета и университете Ушинского. Еще во времена предыдущего ректора. Я понимаю, что это было указание прямо от министра образования, потому что тогда был Табачник, и это все дело они очень быстро под себя брали. А что они там предлагали? Российскую культуру, российскую историю и взгляд на нас. Тогда были большие протесты. Тогда я познакомился впервые, когда протестовали против этих мероприятий с Ярославой Витко и Викторией Сибирь. Относительно ее балкона "Слава Украине" - это вообще. Я вообще считаю, что об этот балкон весь русский мир разбился тогда в Одессе.

Марія Литянська