Задунайская Сечь и ее казацкое наследие

Задунайская Сечь, наследница Запорожской, стала уникальным центром казацкой автономии и военного мастерства на Дунае, сочетая традиции запорожцев с политическими и стратегическими интригами между Российской и Османской империями. Во второй части ее истории, мы расскажем о свободе, адаптации к новым условиям и борьбе за сохранение казацкого образа жизни в условиях меняющейся геополитической среды, а также о том, как Задунайская Сечь стала центром восстановления государствообразующих традиций украинского казачества.

Важным фактом, свидетельствующим о статусе Катырлезской Сечи является наличие женатых казаков и рожденных на землях Сечи детей. Большинство женатых казаков жили в землянках, занимались рыболовством и промыслами в устье Дуная, нанимались на заработки. В Катырлезской Сечи большинство задунайцев происходили из бывшей Запорожской Сечи, сохраняли ее военный опыт, свободный дух и традиции, а элементы некозацкого происхождения, как правило, не играли выдающуюся роль.

Во время русско-турецкой войны 1806-1812 гг. задунайские запорожцы служили под командованием браильского назира Ахмет-паши и кошевого Игната Коваля, дислоцируясь в крепости Браила и других городах, а также в турецкой речной флотилии. Они отличались боеспособностью и знанием переходов через Дунай. Пополнение происходило как централизованно, так и через вербовку отдельных беглецов из украинских земель. В то же время случались переходы казаков на сторону России, например атамана Трофима Гайдабуры со 103 людьми.

Успехи вербовки побудили российское командование создать Усть-Дунайское Буджакское казачье войско (утвержденное 20 февраля 1807 г.) с центрами в Килии и Галаце. Оно имело внешнее сходство с Запорожским войском, но подчинялось полностью российской власти: старшина назначалась, а не избиралась. В него принимали запорожцев, черноморцев и других жителей региона, личность которых подтверждали присягой свидетелей.

Слухи о создании на Дунае "Новой Сечи" вызвали среди украинских крестьян надежды на возрождение казачества и массовые бегства, что привело к ликвидации войска. Часть усть-дунайцев бежала за Дунай или осталась в Бессарабии.

Бухарестский мир 1812 г. присоединил Бессарабию к России и установил границу по Килийскому, а с 1817 г. - по Сулинскому устью. Острова Лети и Четал стали нейтральной зоной, а запорожских рыбаков переселили в малопригодные места. Местные жители и казаки сопротивлялись, разрушая пограничные границы.

В конце 1813 г. задунайцы заняли некрасовское с. Верхний Дунавец, где основали Сечь (существовала до 1828 г.). Ее ядро составляли опытные запорожцы, которые сохраняли традиции и выполняли приказы турецких властей; значительную часть населения составляли рыбаки с ограниченным казацким статусом.

В основном, новая организация сохраняла особенности Запорожской Сечи в социальном и военном быту. В Дунавецкой Сечи, как и на Запорожской, не было крепостничества. Это стало одной из главных причин частых побегов на Сечь крестьян-крепостных из Украины и России, солдат, черноморских казаков, которые не желали переселяться на Кубань и др. Основную массу населения Сечи составляли средние и бедные казаки. По разным данным население, подлежавшее юрисдикции Дунавецкой Сечи составляло от 15 до 20 тысяч человек.

Возле Дунавецкой Сечи располагались поселки женатых запорожцев и других семейных поселенцев, которые юридически не принадлежали к казачеству. Такие поселения называли казацкой райей - по аналогии со всем христианским населением Османской империи, которое платило налоги. В райи входили села Райя (Казацкая), Караорман, Саранасув, Катырлез (Сфынту Георге), Озаклия, Иглица, Нижний Дунавец, Горга, Муругиль и другие - от 150 до тысячи дворов каждое.

В самой Сечи были курени для холостых казаков (2-5 человек в каждом), титарня с духовенством и паланка с помещением кошевого, кладовыми, канцелярией и погребом. Часть казаков находилась на заработках или в походах.

Фото: Фотий Красицкий - Гость из Запорожья

Сечь пользовалась автономией: земля освобождалась от налогов и повинностей, кроме военной. Казаки занимались земледелием, скотоводством, рыболовством и торговлей. К владениям Коша принадлежали острова Дунайской дельты, часть Добруджи между Свято-Юрским устьем и озером Гасан, а также поселения между Дунаем и рекой Ташаул. Здесь наряду с запорожцами жили молдаване, греки, болгары, сербы, русские-некрасовцы и липоване. Земля оставалась под османской юрисдикцией, но казаки подчинялись собственному Кошу.

В Сечь принимали любого, независимо от прошлого, состояния или веры, кроме мусульман, которых запрещало османское правительство. Сохранялись традиции управления и быта: административную, судебную, военную и хозяйственную власть выполняла выборная старшина. Перевыборы атаманов удивляли турецкую власть: неудачного могли сбросить и наказать, а на его место избрать другого.

В старшину входили кошевой, писарь, есаул и толмач. По турецкому регламенту кошевой имел звание двобунчужного паши и общался с чиновниками только через драгомана, разговаривая на украинском. При нем находился турецкий представитель для передачи решений, надзора и сбора налогов за пределами казацких земель. Кошевой подчинялся силистринскому или тульчинскому паше (казак-баше).

Сечь имела около 40 куреней, большинство с названиями, как в Запорожской Сечи, и два - Болгарский и Сербский. Клейноды составляли бунчук, пернач, топуз и печать. Писарь и драгоман вели переписку и выдавали билеты казакам для промыслов: в конце существования Сечи драгоманом был тульчинский аян Гусейн-Ефенди.

Османское правительство предоставляло "кормовые деньги" - жалование, провиант (1200-1400 ок на курень), 200-300 львов, десятину с доходов подчиненных земледельцев и рыбаков, а также чечевицу, уксус, масло, порох и свинец.

Незначительные нарушения казацких обычаев рассматривались атаманами в куренях или общиной в райях, серьезные - кошевым атаманом или сечевым обществом. Наказание включало штрафы ("джереме") и бичи за кражи или незаконный набег: за тяжкие преступления могла грозить смертная казнь или суд в Браиле или Галаце.

Дунавецкая Сечь раздражала российское правительство, которое стремилось переселить задунайцев, тогда как Оттоманская Порта предоставляла льготы и амнистию, что разделяло казаков на пророссийских и протурецких.

Во время войны 1812 г. с Францией в России разработали проект восстановления "Вольного Дунайского казачьего войска" в Бессарабии. В него должны были входить бывшие казаки, выходцы из-за Дуная и свободные подданные. Войско получило бы земли между Дунаем и Днестром, организационно напоминало Черноморское казацкое войско, с казацким самоуправлением и границей на Дунае и Черноморском побережье.

Этот проект был представлен командующему Дунайской армией адмиралу Павлу Чичагову. Он в целом одобрил проект, исходя, прежде всего, из военных нужд. Однако против восстановления в крае казачества решительно выступила местная администрация во главе с бессарабским гражданским губернатором Скарлатом Стурзой. Он решительно отклонил проект, ссылаясь на опыт образования Усть-Дунайского войска, что привело к активизации крестьянского движения.

Заинтересованное в быстром заселении приграничной территории междуречья Днестра и Дуная, российской правительство официально разрешило казакам селиться в Бессарабии. По некоторым сведениям в ней уже проживало более 1300 усть-дунайских, задунайских и черноморских казаков. Организация их поселения была возложена на бывших старшин усть-дунайцев вышеупомянутого полкового есаула Романа Согутчевского и значкового товарища Гавриила Вареника, которые получили право собирать казаков со всего края. Этим мероприятием правительственная администрация рассчитывала привлечь на сторону России задунайских запорожцев. 30 августа 1814 г. правительство издало манифест, по которому задунайцам объявлялась амнистия и разрешалось селиться вместе с бывшими усть-дунайскими казаками. В июле 1816 г. его действие было продлено. Пытаясь в дальнейшем стимулировать выход задунайцев в Россию, им с 1817 г. предоставлялись права иностранных колонистов.

Все эти меры существенно повлияли на задунайских запорожцев. Тем более, что правительство достаточно активно использовало для этого усть-дунайскую старшину. В течение 1815 - 1817 гг. из-за Дуная в Бессарабию вышли несколько групп запорожцев. В том числе 70 казаков во главе с куренным атаманом Поповичевского куреня Филиппом Добровольским, за которыми вскоре вышли еще 600 человек во главе с куренным атаманом Пашковского куреня Давидом Новицким. Это был не первый переход Филиппа Добровольского. Перед этим он записался в Усть-Дунайское Буджакское войско, а затем вновь вернулся в Браилу к задунайским казакам. Другая группа из 670 казаков получила землю в Измаильском уезде, где вместе с усть-дунайцами в 1818 г. поселились в с. Дракуля (теперь с. Трудовое Килийского района Одесской области).

Фото: mukachevo.net

В 1820 г. другая группа усть-дунайских казаков и задунайских запорожцев, несмотря на сопротивление земской полиции, поселилась в Аккерманском уезде, основав село Акмангит. Среди поселившихся были задунайские старшины - полковой есаул Роман Согутчевский, значковый товарищ Гавриил Вареник и др. Новопоселенцы сел Дракуля и Акмангит отказывались от уплаты налогов и выполнения повинностей, решительно добиваясь создания в Южной Бессарабии казацкого войска. По их проекту его территория должна была охватывать земли между Дунаем и Днестром. Кош и Сечь располагались в селе Акмангит. Казаки требовали исключительных прав на землепользование и рыболовство, образование собственных органов самоуправления. За эти льготы войско должно было нести за свой счет пограничную службу на Дунае и Черноморском побережье. Местные власти не считали возможным создать из казаков, поселившихся в Дунайских степях, отдельное войско, кроме всего прочего еще и потому, что они "не благонадежны для пограничной стражи", потому что "единоземцы их находятся в турецких владениях у самой границы".

В середине 20-х гг. отношение царской администрации к казакам в Бессарабии заметно меняется. Из Задунайской Сечи в 1824 г. начался массовый выход казаков в российские пределы, что было вызвано попытками Османской империи использовать задунайцев для подавления национально-освободительного движения в Греции. Сыграла свою роль и агитация усть-дунайцев, в частности значкового товарища Ксавелия Чернявского. Подавляющее большинство выходцев селилась в Бессарабии вместе с усть-дунайскими казаками, отказываясь от подчинения ведомству иностранных колоний.

Это создало в пограничье определенное напряжение. Стремясь стимулировать дальнейший выход задунайцев и учитывая подготовку к войне с Портой, российское правительство в феврале 1827 г. разрешило задунайским запорожцам селиться вместе с усть-дунайцами. Первые освобождались на 10 лет от налогов, военного поста и других повинностей, переселение в колонии иностранных поселений было не обязательным, им предоставлялось 30 дес. земли на семью. Вторые освобождались на три года от уплаты налогов и на 10 лет от военного поста.

Переход запорожцев продолжался до начала русско-турецкой войны 1828 - 1829 гг. В связи с увеличением населения в Акмангите, часть казаков перешла на новое место в Аккерманском уезде, где основала село Староказачье (теперь Белгород-Днестровского района Одесской области).

Переходы задунайцев в Россию вызывали не только агитация пророссийской старшины и обещанные льготы, но и недовольство положением в Османской империи. Обременительной была воинская повинность: казаки должны были участвовать в походах турецких войск, в частности карательных экспедициях против болгар, греков и сербов. Не все шли в походы - многие занимались земледелием, промыслами или рыболовством, особенно на изнурительных рыбных заводах. Это свидетельствовало о наличии среди них малоимущих - "голоколинчиков" и "безштаньков", которые часто не имели ничего, кроме шмоток.

Имущественное расслоение углубляло противоречия между зажиточной верхушкой ("дуками", "серебряниками"), стремившейся вернуться в Россию, и беднотой и старыми бродягами, которые предпочитали остаться за Дунаем, боясь потерять свободу. Казацкий элемент, который придерживался запорожских традиций, постепенно уменьшался, что меняло и саму суть существования Сечи.

В 1820-х султанское правительство, из-за кризиса в империи и напряженной международной ситуации, планировало переселить Сечь в отдаленную Анатолию, что вызвало тревогу среди казаков. Тем временем Россия готовилась к войне с Портой. С 1821 г. в Главном штабе разрабатывали маршруты движения армии на Дунай и Балканы, а с 1826 г. активизировали планы из-за греческого вопроса.

Одной из проблем для россиян было малое количество судов на Дунае, отсутствие опыта в навигации по его поймам и проливам. Зато задунайские запорожцы имели легкие чайки и дубы и хорошо знали местность, что в составе турецкой армии могло бы серьезно помешать российским операциям. Это признавал начальник Главного штаба Иван Дибич в переписке с генерал-губернатором Михаилом Воронцовым. Дибич просил разработать меры для ликвидации или переселения задунайцев в случае войны. Воронцов ответил, что имеет влиятельных людей среди турецких запорожцев и попытается использовать их для возвращения казаков под российскую власть.

Итак, оба государства - Россия и Османская империя накануне новой войны пытались различными средствами (мирными и немирными) подчинить себе казаков. Османское правительство увеличило плату казакам и усилило за ними надзор. Российское правительство усилило меры по привлечению на свою сторону задунайского казачества. Через измаильского градоначальника генерала Сергея Тучкова начались тайные переговоры с кошевым атаманом Василием Незамаевским и далее с новым кошевым Иосифом Гладким о возможности перехода задунайцев. Одна часть казаков приняла предложение о переходе на российскую сторону. Но большинство было уверено в том, что во время войны Россия захватит земли Сечи, поэтому нужно переходить на другое место.

План Дунавецкой Сечи

Кошевые атаманы вполне понимали всю сложность ситуации и ее последствия, в которой оказалось население Задунайской Сечи. Уже атаман Семен Мороз отмечал, что при попытке бегства на сторону русских, турки уничтожат не только казаков, но и другое христианское население края. Решился на решительный шаг только кошевой атаман Иосиф Гладкий. Отношение к этому человеку среди современников и оценка среди ученых неоднозначна: от негативной - авантюриста и проходимца, до легендарной и выдающейся для казачества. Он не был представителем тех "старых" запорожцев, которые придерживались традиций сечевой жизни. При его избрании на должность кошевого значительную роль сыграли казаки из райи, то есть казацко-крестьянского населения, которое записалось к задунайцам в течение первых десятилетий XIX в., в основном, это уже женатые казаки, которые не имели запорожских обычаев. Блуждая по заработкам в Южной Украине, познакомился с задунайцами, которые вернулись в Россию, но в Измаиле перешел за Дунай. Выдав себя за одиночку (хотя был уже женат и имел четырех детей) он записался к задунайским запорожцам, принимал с ними участие в походе под Миссолунгу, имел награды от турецкого правительства. В октябре 1827 г. его избрали кошевым атаманом. Свои планы по переходу на российскую сторону, Иосиф Гладкий держал в тайне, ведь по-прежнему за подобные намерения на Сечи наказывали смертью.

В начале войны 1828-1829 гг. султанское правительство мобилизовало задунайцев, около двух тысяч из них отправив в Силистру - преимущественно сторонников турецкой стороны. В мае 1828 г. кошевой Иосиф Гладкий перевел остальную часть казаков через Дунай в российскую армию, забрав военную канцелярию, церковь, казну, флаги и клейноды, что символизировало переход всего Коша. Это поставило под угрозу украинское население, которое осталось в Подунавье.

Часть задунайцев поселилась в городах и селах Добруджи или служила в турецких крепостях. Казаков в Силистре турки разоружили и заключили в Адрианополе и Константинополе, впоследствии освободили, и они вернулись в Дунайскую дельту. В дальнейшем часть бывших задунайцев из России разочаровалась и вернулась обратно за Дунай.

Задунайская Сечь, прожив десятилетия в турецких владениях, сохранила военную организацию и традиции запорожского рыцарства, оставаясь символом независимого братства для украинцев под российской властью. Ее деятельность вошла в думы, песни, предания и вдохновила Семена Гулака-Артемовского на создание оперы "Запорожец за Дунаем". В Верхнем Дунавце (Румыния) установлен памятный знак на месте Сечи и действует Покровская церковь, названная в честь казацкой. Местные жители - потомки задунайцев - и сейчас сохраняют язык, культуру и традиции.

Олена Бачинська