"Привезти кусок украинской земли - это реальная проблема", - украинский режиссер о войне, эмиграции и кино

Короткий метр существует в основном в рамках фестивалей. Этот формат открыт для тех, кто любит экспериментировать и имеет преимущественно свою узкую нишу зрителей. Чем она может быть интересна и какие темы сегодня важны? Чтобы узнать об этом, мы поговорили с Ладой Копытовой - режиссером и сценаристкой. Смотрите полную версию интервью и читайте сокращенную на Интенте о перевозке украинской земли, британском и американском рынке и опыте эмиграции.

Вы приехали в Одессу, работая над короткометражным фильмом "Земля". Расскажите о нем.

Это короткий метр, 10-12 минут. Он основан на опыте моей бабушки, которая была вынуждена переехать из Украины в Лондон в возрасте 72 лет. Это произошло три года назад. Фильм о пожилой украинской беженке Валентине, которую останавливают на таможенном контроле в аэропорту Лондона из-за того, что она пытается провезти с собой банку с украинской землей.

Это скорее метафорический сюжет, фильм будет в жанре магического реализма. Однако сама история реальная. Это собирательный образ моего опыта переезда и эвакуации моей бабушки. Моя бабушка - это моя лучшая подружка, мы с ней всегда были очень близки. Любим друг друга. И я наблюдала за тем, как она адаптировалась к новой жизни в Лондоне. Сейчас, особенно в нашем контексте, все сильно привязано к территории, именно физической земле. Оно как-то так и родилось. Был момент, когда я в Лондоне основала женский арт-коллектив и мы планировали инсталляцию, и я делала структуру из чемоданов, из которой прорастали растения. Моя бабушка как раз на тот момент была в Украине, в Каменском, и я ей позвонила и попросила, чтобы она мне привезла банку с землей, потому что я хотела, чтобы хотя бы частичка этой инсталляции была действительно из Украины. И бабушка была готова привезти мне эту землю, но потом мой отец начал читать об этом. Оказалось, что привезти органические вещества в Великобританию - это очень сложный процесс. Потому что это биоматериал, он может вредить животным, растениям - всему. Поэтому там очень придирчивый процесс, если это растения, надо заполнять соответствующие документы. Но мне как раз это очень нравится. Мне кажется, что аэропорт и таможенный контроль - это всегда стерильное пространство: все серое, сделанное людьми.

Вообще по опыту эмиграции, у меня сразу такие две картинки возникают: эмиграция до полномасштабного вторжения - это что-то приятное, классное, ты едешь искать другую жизнь или другой опыт. Эмиграция после начала большой войны связана с болью и с потерей. Вы живете в Лондоне, каков был ваш опыт?

У меня есть много друзей, у которых было тоже что-то похожее. Когда мы росли в Украине, мне кажется, я очень много смотрела американских сериалов. Даже если я не жила в Соединенных Штатах, у меня все равно была такая американская мечта - жизнь за границей, что это лучше, надо изучать английский, немецкий, французский, чтобы поехать куда-то и там строить свою жизнь. И я этим росла и потом переехала в Лондон. Менталитет британцев - вообще что-то супер другое от нашего. И мне он сначала очень не нравился, было трудно перестроиться на него. Ну и у нас всех есть наши места силы. Для меня этот город силы - был Киев. И я только переехав заметила, насколько я по нему скучаю. Это был долгий, довольно болезненный процесс. Я всегда мечтала вернуться, я всегда думала, что я закончу киношколу и потом мне всегда хотелось вернуться в Украину, делать фильмы здесь. Мне кажется, что у нас все только начинается. В Англии киноиндустрия уже существует очень много лет и очень трудно принести что-то новое. И каждая история, которую я делаю - украинская, потому что я пишу свои сценарии, которые потом режиссирую - всегда обо мне. Это всегда терапия. И поэтому хочется эту терапию доносить своим людям, разговаривать о чем-то, что уместно для нас всех сейчас. Но с войной этот мой переезд немножечко опоздал.

Фото: Интент

Изменилась репутация украинских фильмов. В шорт-листах мы видим украинских режиссеров, украинские фильмы. Дало ли это вам дополнительную мотивацию?

Произошла перестройка на западного зрителя. Потому что до этого, мне кажется, это были истории преимущественно внутренние по менталитету, юмору, тематике, структуре. Больше все-таки для украинцев было произведено. А сейчас, мне кажется, что все поняли, кто этот новый зритель - это украинцы, но также все остальные, которые находятся вне границ Украины. И поэтому украинские фильмы так сильно выстреливают.

У меня с высказыванием о войне была немножко другая история, потому что меня не было в Украине, когда началось полномасштабное вторжение. Первые два года я не чувствовала, что имею право об этом рассказывать. У меня был какой-то ступор, когда я думала о войне, мне ничего не приходило в голову, потому что это просто состояние, где хочется кричать, делать, донатить, но не понятно, как это транслировать на искусство и на сценарии. И поэтому первые два года я просто сидела, била, кусала себя, думала, что Лада, ты же художник, ты режиссер - пиши, показывай. И потом меня как-то прорвало и каждый сценарий - осмысление этой тематики, рефлексия.

Что обсуждалось среди вашего окружения в Лондоне относительно войны?

Я в Лондоне нахожусь в своем информационном и культурном пузыре. И, конечно, вокруг меня все супер адекватные, очень много украинцев - огромное украинское сообщество в Лондоне, но также очень много эмигрантов из других стран. Большинство понимает, что такое война. Британцы и люди на Западе привыкли, что если они что-то видят в газетах, в интернете, в BBC, то оно существует. А вот как только оно исчезает, то будто уже война закончилась и все хорошо. Когда я говорила, что еду в Украину снимать или навещать бабушку, то первым вопросом было, закончилась ли война. Потому что в медиа сначала была Украина, потом появляются новые новости и циклом все переходит, фильтруется. Мне кажется, как раз через кино очень важно напоминать, показывать, что это все реальность, таких Валентин, как в моем фильме, в Лондоне куча, и они все среди нас. И надо просто, даже когда едешь метро, не смотреть себе в телефон, а просто поднять глаза и понять, что у человека напротив тоже может быть своя боль, своя история, и мы в себе это носим каждый день.

Что является сегодняшними темами, кроме войны, в короткометражном кино?

Короткометражные фильмы - вообще такой замечательный вид, форма кино, где возможно вообще все. Поэтому мне очень нравится. Конечно, хочу делать полные метры в какой-то момент своей жизни. Но короткие - это что-то такое между экспериментом, сказкой, сном и клипом, там где возможно просто что угодно, и тебе не надо что-то сильно развязывать и показывать логически начало, конец, середину. Они могут настолько отличаться и тематически, и по структуре - меня это как раз очень всегда радует в коротких метрах. Это как эксперимент. Опять же, я говорила о терапии, мне кажется, что очень много коротких метров, которые я смотрела, это селф-терапия режиссера или сценариста. Обычно это что-то очень болезненное, что нельзя выразить словами, только через какие-то звуки, диалоги и мизансцены. И вот так получается, что человек изливает свою душу. У меня сейчас, кроме "Земли" есть другие два коротких метра, над которыми я работаю. Один из них - это гротестная комедия, которая вообще отличается от драмы и магического реализма. Поэтому это возможность ухватиться за идею и позволить ей вести тебя за ручку.

Марія Литянська