Работорговля, рыболовство и скот: экономика Килии в османскую эпоху

Проблема исследования османских городов Буджака заключается в нехватке уцелевших памятников в результате войн и беспорядков. Археологи большое внимание уделили именно фортификации городов, остаткам укреплений, тогда как экономическая жизнь осталась без внимания. Возможно, это связано с современной застройкой городов. После рассказа о торговле в Буджаке в средние века сосредоточимся на Килии.

В XVI-XVIII веке Килия была важным центром транзитной балканской и черноморской торговли, имела свою пристань и таможню. Транзитом в Килию поставлялось вино из Крита, Греции, Трапезунда, которое перепродавали купцам из Московии и Польши. Немецкий путешественник Николаус Клееман в 1768 году высоко оценил навигационные преимущества русла у Килии. По его утверждению, город "удобно расположен для мореплавания". К нему обеспечен доступ даже "трехмачтовым кораблям". Неудивительно, что Килия в 1536 году получила 60 025 акче годового дохода и в том году уступала по доходам только портам Силистры и Варны в Силистрийском санджаке, к которому город принадлежал.

Росту торговли Килии способствовало обустройство вблизи таможенного поста Тульча Оглак Гечиди (упоминается с 1484 года как Хора-Тепе), который контролировал поток товаров Крымского черноморского маршрута - одного из трех официальных путей Румелии и одного из семи государственных путей Порты. Через Тульчу осуществлялась торговля Добруджи с Молдавией, Буджаком и Османским государством. Реестр таможни за 1515-1517 годы сообщал о налогах гумрук (таможенный сбор) и ресм-и гедичи (плата за переправу), в частности рабов и скота.

Интересно, что налоги собирались в пользу крепости Аккерман. Итак, Тульча была экономической составляющей аккерманской торговли, через которую вывозились товары из Килии.

В начале XVI века экспорт Килии в основном специализировался на продаже рабов и скота. Согласно таможенным отчетам экспорт 2893 рабов за 1516-1517 годы принес таможне 2893 акче налогов.

Большинство рабов привозили из Молдавии и Подолья. Однако, жители Добруджи и Буджака в неурожайные годы часто прибегали к продаже собственных детей и женщин, считая, что таким образом спасают их от голодной смерти. Поэтому масштабы работорговли зависели не только от военных походов, но и от местного климата и урожаев. Как вспоминал Эвлия Челеби: "Здорового раба здесь (в Килии, - ред.) можно купить за 20-30 куруш".

Таможенные сборы за перевозку скота (4 акче за лошадь или корову, 3 акче за вола, 2 акче за овцу) позволили посчитать масштабы ее вывоза. За 1515 год было переправлено через таможню 10 коров, 2 волов, 127 лошадей, 506 овец и 1 теленок. Вывоз зерна и рыбы облагался пошлиной в 8 акче с телеги с 4 волами и 4 акче с телеги с 2 волами. Учитывая уплаченную пошлину, экспорт зерна за зиму-весну 1515 года был на уровне 500 тонн.

Общие таможенные сборы за рабов и скот составляли в 1516 году 10084 акче, в 1517 году - 9649 акче. Это составляло более половины всех таможенных сборов. Остальное составила продажа рыбы и зерна.

Лучше всех состояние рыболовства вблизи Килии описал Эвлия Челеби: "Сколько тысяч разнообразной рыбы здесь ловят! Это - огромное прибыльное владение, продукцию которого солят и отправляют в качестве жалованья воинам крепости Очакова, Аккермана, Измаила, Браилы, Исакчи, Тульчи.

Вверх по Дунаю от крепости Килии бревна вбивают в дно Дуная от одного берега до противоположного, а в промежутки вбивают еще и жерди. Через них проходят воды Дуная. Посередине оставляют проход шириной в 20 жердей, чтобы не препятствовать движению судов. Эти вбитые сваи обвивают длинными лозами дикого винограда и длинными шестами с рассохой на конце, спускают эти оплетенные лозы на самое дно. И когда эти лозы начинают выступать на поверхность Дуная, часть реки оказывается загороженной подобно загону. Из нее не может выйти рыба величиной даже в пядь.

Затем с внутренней стороны этой засады, на самой середине Дуная, забивают несколько сотен свай и на них устраивают временное сооружение с кофейней и несколькими комнатами, а на уровне воды [в полу] делают окошки. Эмин-ага и 300 его помощников и рыбаков, заглядывая через окошки в засаду, ведут наблюдение. За этими забитыми сваями и решеткой из лозы на глубине, равной половине роста человека, расставлены сплетенные из лозы клети.

Когда весной рыба стремится выйти на морские просторы Азовского моря и Днестровского лимана, то она со скоростью молнии проходит через этот узкий промежуток. Таким образом рыба попадает в засады, а рыбаки веревками вытягивают клети. Тогда и начинают бить белуг по десять - пятнадцать аршин и осетров пяти - восьми аршин (османский аршин - 71 см, - ред.), и поверхность Дуная окрашивается кровью.

С некоторых осетров берут по 5-6 кантаров черной икры. Днем и ночью дежурят рыбаки возле отверстия этой засады и вылавливают все, что туда попадает. Потому что рыба, попав в узкий проход, назад вернуть уже не может.

Это большое мастерство. Потому что если по Дунаю проходит судно, тогда веревки вышеупомянутой засады опускают. Тогда, когда суда поспешно проходят, несчастная рыба, обнаружив в этом месте отверстие, бросается и выходит через него на черноморские просторы и там мечет икру. Но если рыба из Черного моря идет в Дунай, то войти она не может, так как хотя с той стороны и нет засады, но проход перекрыт. А когда неожиданно начинается суровая зима, то более семи месяцев рыбы не бывает. С приходом зимы рыбник и его временные сооружения снимают, а весь строительный материал сваливают кучей на оба берега Дуная. На содержание рыбника эмин-ага тратит 100 кошельков, но прибыль получает в 500 египетских кошельков, он выплачивает жалованье воинам крепости, и после полного расчета с ними эмину остается прибыль иногда в 150-200 кошельков, а иногда этот откуп приводит эмин-агу к убыткам".

Свое впечатление от рыбной торговли Килии оставил Павел Алеппский: "Турки соорудили 14 плотин для вылова осетра. Раньше с сентября до Рождества из воды доставали от 300 до 700 осетров. Некоторые из них весили 120-200 окка стоимостью в 1 серебряный талер. Мы же купили рыбу весом в 80 окка и заплатили уже 4 талера... Грузы на лодках томбасах везут 18 миль до выхода в Черное море, где их ждут 60-70 судов для загрузки рыбой, пшеницей, скотом".

Неудивительно, что, по описанию 1808 года, более трети всех жителей Килии занимались рыболовством.

В дунайских городах произошла своеобразная "рыбная специализация", которая была обусловлена местом нереста рыбы. В частности, вблизи Килии, Вилково - белугу, осетра, сомов, в озерах Ялпуг, Катлабух, Китай - щуку, карася, карпа. Такая специализация свидетельствует о хорошо налаженном рыболовном деле.

Медная гравюра Якоба Нильсона. Изображение: prints-online.com

Для оживления дунайской торговли в 1802 году османы построили при входе в Дунай 2 маяка, один из которых разрушился еще в 1810-х годах. Турки обустроили волноломы и бечевник - дорогу вдоль Сулинского устья - для втягивания кораблей против течения (в противном случае им приходилось очень долго ждать попутного ветра на каждом изгибе реки). Бечевник служил мореплавателям весь период русского господства в устье Дуная и в ремонте не нуждался. Но значительных последовательных шагов османскими властями не было сделано.

Обустройство торговых путей сказалось на Килии. Ежедневно здесь проводились ярмарки. Работали 500 ремесленных цехов, 60 караван-сараев, базар и невольничий рынок. Город вел активную торговлю со Стамбулом, Бурсой, Гирсовом, Исакчей, Бабадагом и другими дунайскими и анатолийскими городами империи. В течение XVII-XVIII века Килия, как часть Нового молдавского пути, связывала между собой османскую Добруджу, Венгрию, Польшу и Трансильванию.

Картина Амадео Прециози. Изображение Википедия

В окрестностях Килии располагались тимары, которые были главными поставщиками зерна. В 1570 году урожай составил 1350 тонн пшеницы и 4 тысяч тонн бобовых. В окрестностях Аккермана сбор зерна составил 5460 тонн пшеницы и 50 тонн бобовых. Итак, общий сбор зерна вблизи этих городов составил 6810 тонн пшеницы и 4050 тонн бобовых.

Учитывая тогдашнюю численность населения и то, что татары в основном потребляли просо, оказывался значительный продовольственный избыток, который реализовывался на внутреннем и внешнем рынках.

Известными тимариотами были адмирал Хаджи Ибрагим, получивший современное с. Приморское (Килийского района), и адмирал Омар-бей, владевший имением Омарбия. Известные земледельческие имения - Кара-Мехмед (с. Шевченково), Гасан-Аспага (с. Вишневое), Галил-паша (с. Десантное).

Именно эти и другие имения обеспечивали города зерном. Определенным свидетельством благосостояния тимаров являются воспоминания российского чиновника начала ХІХ века Павла Свиньина: "На островах вблизи Килии осталось несколько турецких виноградников и садов, однако местные чиновники запретили жителям города ухаживать за ними, опасаясь, что мещане сбегут в Турцию. Эти сады вскоре засохли".

Рост благосостояния сказался на благоустройстве города. Среди городской застройки конца XVIII века было несколько богато украшенных мечетей. Большие ворота из крепости открывали путь на татарский рынок. Источники сообщали о 60 постоялых дворах в Килии в это время. Действовали рынки, суд, кофейни. Недалеко от таможни был расположен рыбный рынок. Таможня, судя по плану русского офицера Ф. Кауффера 1793 года, располагалась на самом берегу, а возле пристани были харчевни и казенные кухни.

Изображение Википедия

Несмотря на рост благосостояния, Килия страдала от военных действий. В 1538 году молдавский господарь Стефан разрушил город. В 1595 и 1602 годах Килию посетили казаки. В 1636 году Килия пострадала от татарской междоусобицы, в город вошли крымские татары, которые искали казну Буджакского хана Кантемира. В 1790 и 1806 годах Килию захватили русские, османское население попало в плен. В 1808 году в городе не было ни одного мусульманина. Доля татар в поселках на окраинах не превышала 10 процентов. Таким образом, русско-турецкие войны нанесли серьезный ущерб Килии, который удалось частично возместить в последующие десятилетия XIX века.

Андрій Шевченко