"Не все украинские евреи готовы жить в Израиле", - раввин Либерман

Раввин Одесской еврейской мессианской общины Владимир Либерман рассказал Интенту об экзамене деньгами, молитвах под "Калибрами", ПТСР и почему их верующие идут в ВСУ не убивать, а защищать.

<span class="ratio ratio-16x9"></span>
Смотрите полное интервью на youtube-канале Интент

Господин раввин, расскажите, пожалуйста, как вы лично пережили первые дни полномасштабного вторжения?

Я тогда не верил, что начнется война. Я думал, что Путин коммерсант и что война ему не выгодна как бизнесмену. Но моя жена уже была готова к войне, читала молитвы. Когда был первый ракетный удар, я не проснулся. И именно жена меня разбудила. Тогда я уже все понял.

Я не сильно храбрый человек, но Б-г закрыл мое сердце от всяких страхов. Именно это делает нас более целостными, дает понимание, что делать. Мы сразу собрались общиной на лидерскую встречу и с первых дней войны начали молитву на защиту Б-жью. Начали помогать Николаеву, потому что именно он стоял за весь Юг.

Что касается моей семьи, то я хотел, чтобы они поехали за границу. У меня пятеро детей: две дочери и трое сыновей. Но жена после недели в Румынии сказала: "Я буду там, где мой муж". И вернулась с детьми. С того момента моя семья всегда со мной, кроме старшего сына, который с 2021 года учится в Штутгарте.

Что для вас значит быть духовным лидером во время войны? Чувствуете ли вы особую ответственность?

О лидерстве написано много книг, но я расскажу о своем понимании. Во-первых, надо быть действительно ответственным, во-вторых, уметь выслушивать человека, в-третьих - своим личным примером я показываю, а не рассказываю, как надо делать.

Какие моменты лично для вас стали самыми тяжелыми в эти годы и что помогло выстоять?

Помогла выстоять вера, потому что я не такой храбрый, как я уже говорил. Самым тяжелым за все время войны для меня был вот этот год. Люди то возвращаются, то снова все бросают, они все с разными чувствами. Людям тяжело: они потеряли не только дома, но и родных. Уже нет того единства, которое было в начале войны, никто ничего не понимает.

Изменилось ли ваше понимание призвания после начала войны?

У меня даже усилилось. Как говорит Священное Писание, где множится беззаконие, там изобилует Б-жья милость. Я был призван служить Б-гу, а это значит любить людей. Поэтому наша община никогда не разделяла людей на евреев и неевреев по отношению к Б-жьей любви.

Спрошу вас о вашей общине. Как она переживает духовное освящение, когда вокруг боль, страх и эта неопределенность?

По-разному. Нам помогает то, что наша община живет на принципах семейственности. Это то, что на иврите говорят "мишпаха". Это когда у людей есть куда прийти, быть принятым. И уже половины той боли остается.

Вы говорите, что сразу после начала полномасштабной войны начали заниматься гуманитарной помощью. Как ваши молитвы и вера помогают в принятии практических решений в экстремальных обстоятельствах?

Мы не просто раздавали еду людям, у нас стояла молитвенная палатка в гуманитарном штабе. Также мы сотрудничали с городом, с областью, потому что мы являемся частью одесской общины. Плюс мы оказывали юридическую помощь переселенцам. То есть сначала они были нашими гостями, а сейчас это уже наши родные соседи.

Вы сказали, что вы взаимодействуете с местной и областной властью. Как бы охарактеризовали эту связь?

Коммуникация есть, но не такая, как бы нам хотелось. Нас часто зовут на мероприятия, чтобы услышать наше мнение, но дальше слушаний это никуда не идет.

И все же я молюсь за эту власть. Потому что я помню, какой она была в нулевые, - сейчас многое изменилось. Власть понемногу спускается на землю, и это очень хороший знак. Потому что раньше это же были небожители, понимаете? А сейчас есть диалог, есть помощь, война внесла, как говорится, свои коррективы.

Я читала в ваших интервью, что вы описывали, как вы молились возле порта и эти молитвы сопровождались взрывами, летели "Калибры", шахеты. Чувствуете ли вы, что война меняет само понимание силы молитвы и присутствия Бога?

Во время войны наши молитвы становятся другими. Мы максимально мобилизуемся и сильнее чувствуем присутствие Б-га. Потому что даже мои друзья израильтяне - они атеисты, - когда они видели, что происходило в Украине в 2022 году, сказали: "Какой-то Б-г действительно помогал вам продержаться".

До 2024 года наша синагога была расположена возле одесского порта. И ни одна ракета не упала туда, где были молитвы, где был гумштаб. Хотя для россиян мы были привлекательной целью. Больше жертв - больше эффекта. Сейчас мы уже переехали в другое помещение.

Одесса, экуменическая молитва за единство церквей/Источник: Фейсбук, страница Одесской еврейской мессианской общины

Что для вас важнее? Ощущение внутренней духовности или видимых дел, помощь, служение? Как баланс между этим выглядит для вас?

Все те плоды, которые мы приносим снаружи, они сначала должны произойти внутри нас. Для меня понятие личной святости - это то, что я делаю. Если у вас есть сострадание, любовь к людям, тогда все остальное будет складываться. Не будет вопросов, как и что вам делать.

Сегодня уже мало кто из волонтеров занимается переселенцами. Что мотивирует вашу команду продолжать служение, когда другие ресурсы и силы исчерпываются?

Мы уже закрыли гуманитарный штаб, который работал с начала войны, сейчас надо переориентироваться. Занимаемся патронатной службой, военными, их семьями и переселенцами. То есть мы переключились на точечную помощь.

Какими средствами община поддерживает людей, которые возвращаются после фронта? Какая помощь духовная, психологическая нужна больше всего? Как вы чувствуете?

У нас есть психологи, которые оказывают сугубо индивидуальную помощь. В основном работают с ПТСР. Никаких групповых тренингов мы не делаем. Вы спросите: где брать столько психологов? А вот для того и существует Религиозный совет, где мы сотрудничаем со всеми конфессиями, религиозными учреждениями и общественными организациями для того, чтобы каждый человек был охвачен помощью.

Давайте поговорим об эвакуации евреев из Одессы. Часть из них уехала в США, Германию, часть решила - в Израиль. Как эти разные направления влияют на идентичность, на духовную жизнь украинских евреев?

Не все украинские евреи готовы жить в Израиле. Начнем с того, что военное положение там не прекращается. Поэтому многие хотят жить в Германии, Америке, Австралии, где евреи будут чувствовать себя более защищенными. Это вопрос скорее человеческого фактора. Для того чтобы ехать в Израиль его надо любить. Кстати, я знаю много светских евреев, которые поехали туда и для них это стало тяжелым экзаменом.

Расскажите о ваших взаимоотношениях с ТЦК.

Отношения с ТЦК у нас правильно построены, слава Б-гу, у нас есть капелланская служба. Мы не забираем жизнь другого человека, но должны защищать свои дома. Сейчас большая часть нашей общины служит в рядах ВСУ.

На Межконфессиональном форуме военных капелланов/Источник: Фейсбук, страница Владимира Либермана

Какие вызовы для общины в период после войны вы считаете наиболее критическими?

Я думаю, нас ждет экзамен деньгами. И я молюсь о том, чтобы в нашей власти, в чиновниках всех звеньев был страх Б-жий. Я всегда выступаю за общественный контроль, за то, чтобы мы видели, на что и куда тратятся деньги. Это очень важные вещи.

Вы много общаетесь с разными конфессиями, получая разный опыт. Я знаю, что были неприятные случаи, когда пастыри оставляли общины и даже вывозили церковные средства, а потом уже из-за границы рассказывали, что это у них были какие-то там сны, благословения и все такое прочее. Как вы лично относитесь к таким ситуациям? Влияют ли они на доверие между общинами?

Люди приходят в церковь и думают, что здесь все святые. Но так не бывает. И когда-то люди делают такие ошибки, которые становятся судьбоносными в их жизни. Нам важно фокусировать людей не на их ошибках, а на добрых делах, которые Б-г делал через этих людей. Я стараюсь не быть судьей, но говорю правду в глаза, чтобы они имели силу признать ошибки.

Этим материалом Интент продолжает цикл видеобесед со священнослужителями юга Украины. Цель этого цикла - показать как можно более широкую и полную картину религиозной жизни.

Ната Чернецька