ИзбирКом пообщался с одесситкой, которая рассказала о том, с какими проблемами чаще всего сталкиваются украинские транссексуалы и почему об этом важно говорить.
В нашем обществе, которое, с одной стороны, в целом одобряет рекламу с элементами эротики на билбордах и не видит дискриминации в различных околосексуальных шутках на официально-деловых мероприятиях, с другой стороны, принято осуждать людей, чья сексуальная ориентация либо гендерная идентичность не совпадает с его, общества, ожиданиями. Так, один и тот же человек может не видеть проблемы в сексистской рекламе мебели или автомобилей с изображениями полуобнаженного женского тела, но искренне возмущаться, если заподозрил, что его коллега, например, гей. При этом далеко не всегда (а, как правило, весьма редко) люди, принадлежащие к ЛГБТИК-сообществу (лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров, людей-квир), демонстрируют свою сексуальность, а как раз наоборот, просят не заострять на этом внимание, поскольку это лишь одна, далеко не единственная сторона личности. Впрочем, язык вражды присутствует не только в нашей обыденной жизни, но и в СМИ, а еще - что куда более серьезно - в системе правоохранительных органов. Одесситка Мария Иванова, которая является транссексуалкой (человеком, который сменил свой пол), рассказала ИзбирКому о том, с чем приходится ежедневно сталкиваться нашим гражданам, похожим на нее, и почему обществу важно понимать, как реагировать на таких, как она.
На встречу с нашим журналистом Мария пришла вместе с мужем Дмитрием и адвокатом Виталием Матвеевым. Оказывается, адвокат нужен для защиты по делу о якобы распространению материалов порнографического характера, в котором полиция подозревает героиню интервью.
- Однажды в мой дом ворвались полицейские и заявили, что я распространяю собственные порнографические фотографии через интернет. Вели себя грубо, откровенно хамили, а в итоге, как оказалось, хотели подставить. Мне сказали, что если признаюсь, то ничего страшного не будет, достаточно заплатить штраф. И только потом, когда я нашла адвоката, выяснилось, что на самом деле мне грозит уголовное наказание, а не административное, как мне сказали в полиции. Само собой, никаких порнографических фотографий я не распространяла, более того, ни секунды не сомневаюсь, что это - обычная подделка с помощью графического редактора. Поверьте, я знаю свое тело, и на снимках, которые в деле, точно не оно. Я уже не говорю о том, что мне следователь вообще отказался демонстрировать эти снимки, мол, зачем они тебе. Теперь все больше прихожу к мысли, что это не случайность, а запланированная ситуация с подлогом доказательств, чтобы в дальнейшем вымогать деньги. Возможно, я не первая такая, но явно первая, кто не молчит и защищает свои права, - эмоционально рассказывает Мария.
- Кстати, а адвокат от нее отказался. Который положен по закону как бесплатная правовая помощь, - добавляет Дмитрий.
- Да-да, представляете? Оказалось, что адвокат, который должен был меня защищать, отказался, когда узнал, что я - транссексуалка. Аргумент был "прекрасен": "Мне еще защищать авторитетов с зоны, что будет, если они узнают, что я трансгендера защищал". Вот вам и правовое демократичное государство, - вспоминает Мария.
Ее жизнь полна приключений и непростых отношений с государством, коллегами, случайными прохожими, родными, но зато и приятными встречами, и настоящим взаимопониманием.
- Наверное, как и у всех, мое самовосприятие началось в детстве, когда постепенно начиналось взросление. Поняла, что не совсем такая, как другие, испугалась этого и закрылась от всего мира. Так и жила. Понятно, что там не могло продолжаться бесконечно, и, наверное, тоже, как многие мои сверстники, я узнала о том, что со мной происходит, от таких же подростков, как и я. Получив такое вот нехитрое уличное "образование", я пошла в аптеку и купила там свои первые гормональные таблетки. Так в 14 лет началась моя гормональная терапия - без рецептов и врачей. Так я и принимала их, пока не встретила мужа. Когда встретила, то уже начала посещать врачей и делать все, чтобы изменить пол, в том числе операции.
- Какова процедура в Украине по смене пола?
- Ой, сначала надо взять справку у психиатра, скажем так, об адекватности. Это было ужасно. В это время как раз проходили практику студенты, их было человек, наверное, 40, они сидели за мной. И вот я доказывала им всем, что имею право сменить пол, что я серьезно это решила, что это не шутки, что не передумаю и так далее. Если б вместо меня был менее смелый человек, наверное, мог бы и не выдержать такого прессинга. А без этой справки тебе операцию не сделают, врачи отказываются. Мол, вдруг передумаешь и пожалуешься на них. Хотя мне сложно представить, как можно такое "придумать", чтобы потом "передумать".
- Представьте себе ситуацию в полной мере. Сначала, по украинскому законодательству, ты должен сделать операцию по смене пола, провести гормональную терапию, и только потом имеешь право поменять документы. Ну, то есть, у человека есть грудь, человек выглядит, как женщина, чувствует себя женщиной, более того, уже провел орхиэктомию (операцию по удалению мужских половых органов. - Ред.), а по паспорту - мужчина. Думаю, вы примерно можете представить себе, как в такой ситуации человеку работать, ездить по стране, покупать и предъявлять билеты, общаться в случае необходимости с полицией. Да сотни случаев. Мы же особо не задумываемся даже, как часто приходится демонстрировать паспорт: да хоть посылку забрать на почте. Для нас это не проблема вообще. А для Маши это было проблемой долгие годы. Вы же понимаете: насмешки, грубость, неуместные шутки... Так странно, когда люди, которые считают себя блюстителями морали, неожиданно, без всяких предпосылок, начинают отпускать грязные шутки. Не транссексуал шутит на тему секса, а тот, кто считает себя, видимо, воплощением морали и чистоты.. Ладно, и это Маша тоже успешно пережила, - рассказывает Дмитрий.
Трансгендер — это человек, рожденный с определенным биологическим полом, но ощущающий себя личностью противоположного пола, имеющий соответствующее сознание и поведение, то есть обладающий гендерной идентичностью, присущей другому полу. Трансгендерность не считается болезнью или расстройством. Чаще всего трансгендерность не имеет отношения к сексуальной ориентации.
- Самое большое "впечатление", если можно так сказать, это посещение военкомата. Со мной фотографировались все сотрудники, как будто с обезьянкой. Но, к чести руководства, все сделали оперативно и без каких-либо вымогательств или взяток. Хорошо, что так, - говорит Мария.
В Украине еще несколько лет назад нельзя было получить документы без хирургической смены пола. Однако 30 декабря 2016 года Министерство здравоохранения отменило комиссию по изменению пола, объявив недействительным приказ Минздрава от 3 февраля 2011 года "О совершенствовании оказания медицинской помощи лицам, которые требуют изменения (коррекции) половой принадлежности". Это было сделано в рамках реализации мероприятий Плана действий Национальной стратегии по правам человека до 2020 года. Также утвержден Унифицированный клинический протокол первичной, вторичной (специализированной) и третичной (высокоспециализированной) медицинской помощи "Гендерная дисфория". Он довольно прогрессивен, хотя правозащитники считают, что его нужно усовершенствовать
- А самое трудное для таких, как я, это восприятие нас родителями. Ведь это самые близкие люди, их одобрение важно для каждого из нас с первых дней жизни. Мой папа меня принял, я так счастлива. Иногда, правда, говорит про меня как про мужчину, но потом спохватывается и говорит: "Доця моя". А вот маме пока не могу объяснить, что это такое, и почему я не ее сын, а ее дочь. А ведь мне уже скоро сорок, - вздыхает собеседница.
Транссексуал — это человек, хирургическим путем сменивший или меняющий пол, который был у него при рождении
- Конечно, мало кто понимает. Я осознаю это, для людей это одновременно и непривычно, и в какой-то степени страшно. Ведь иное, не такое, к чему привык, отталкивает, пугает. А лучшая защита - нападение. Хотя на самом деле это хорошо в мире животных, наверное, а не людей. Когда я была совсем юной, приходила домой, закрывалась и плакала. От обиды, от грязных шуток, намеков, домогательств. А потом привыкла, стала сильнее, взрослее, более закаленной. К психологам я не обращалась. Я вам вообще скажу, что для трансов психологов нет. Это очень плохо, так как далеко не каждый психолог готов работать с нами. Думаю, это та задача, которую должны решить общественные организации, - предлагает она.
- И, кстати, адвокатов. Ведь и в самом деле далеко не каждый адвокат готов защищать транссексуалов. Это проблема. Я считаю, общественникам нужно работать над созданием своеобразного пула юристов и психологов для оказания поддержки таким людям, - добавляет Виталий Матвеев.
Недавно Мария и Дмитрий официально расписались. Пока о ребенке не думали, но думают, что проблем с этим будет немало.
- Мы еще не узнавали, какая процедура. Официально мы, конечно, ничем не отличаемся от обычной супружеской пары, но как знать, будет ли проблема, например, если мы захотим усыновить ребенка. А если мы захотим своего ребенка, то я не знаю, можно ли это для таких, как я, согласно закону. В общем, после всех этих операций, получению документов да еще и попытки обвинить меня в том, чего я не совершала, я пока не готова об этом думать всерьез. Чувствую, это может стать немалым испытанием в юридическом и психологическом планах, - считает Мария.
По ее словам, украинское общество особо не изменилось за последние десять-двадцать лет.
- Меня как раньше не понимали и отвергали, так и сейчас. Раньше милиционеры оскорбляли, теперь - полицейские. А сотрудники суда? Мне совсем недавно грубо хамили сотрудники и, видимо, не считали это чем-то зазорным. Чтобы этого не было или хотя бы было поменьше, нужно с людьми об этом говорить. Писать в газетах, на сайтах, в соцсетях, делать интервью. Надо рассказывать людям, что это такое, почему мы ничем не хуже других и уж точно не опасны. Меня так задерживали полицейские недавно, что я теперь боюсь становиться спиной к закрытой двери в собственной квартире. Я подсознательно боюсь нападения. Понимаете? Вообще очень трудно о себе рассказывать. Потом люди пишут такие комментарии... Сложно читать даже и сейчас, несмотря на опыт прессинга и враждебности. Людей почему-то интересует не то, какая я как человек, какие у меня проблемы возникают из-за несовершенного законодательства, например, чем я занимаюсь как общественная деятельница - а я помогаю трансгендерам на общественных началах, в общественной организации, - а моя сексуальная жизнь, - рассказывает одесситка.
- Нам нужно менять работу наших правоохранительных органов. Сотрудники должны понимать, что такие люди есть, и дискриминировать их недопустимо. Он же порой вообще не понимают, как себя вести, значит, их никто этому не обучил. Кроме того, у нас должны не бояться начинать уголовные производства по так называемым дискриминационным статьям. Сейчас в основном начинают производства по "хулиганству". Чтобы квалифицировать факт не как хулиганство из-за "внезапно вспыхнувшей неприязни", а как преступления на почве ненависти. Это действия, которые согласно Уголовному кодексу являются преступлением, причем их мотивацией является предубеждение. Это означает, что человек, пострадавший от преступления, была выбран преступником исключительно из-за его особенностей (то есть расы, цвета кожи, этнической принадлежности, сексуальной ориентации или гендерной идентичности, языка и т.д.). Это не обязательно означает ненависть преступника по отношению конкретно к потерпевшему, а может свидетельствовать о стереотипных представлених о целой группе людей, к которой этот человек относится. В полиции таких статей боятся, видимо, чтобы не "портить статистику". Но статистика тут не при чем, наоборот, чем больше таких случаев, тем больше это свидетельствует о том, что у нас знают о проблемах дискриминации и наказывают за нее, а не пытаются замолчать, - уверен адвокат Виталий Матвеев.
Согласно официальным данным, в 2018 году в Украине зафиксировали 149 правонарушений, совершенных по мотивам расовой, национальной, сексуальной или религиозной нетерпимости. В 2017 году таких случаев зарегистрировали 85
Евгения Генова
