"Создаем новую возможность и к этому делу приглашаем каждого", - волонтер Семен Турута

Иногда мы видим усталость, разочарование, может какое-то уныние. В этот момент стоит вспоминать, что вокруг есть люди, которые поддерживают и помогут и вообще. Семен Турута - волонтер, ветеран АТО рассказал нам о вербовке россиянами в 2014 году, участие в Майдане и палки в колеса волонтерам. Смотрите в полном варианте и читайте в сокращенном эксклюзивное интервью о том, как иметь мечту и достичь ее несмотря на вызовы.

Расскажите, как происходил процесс вербовки фсбшниками людей в Одессе в 2014 году?

В те годы я был студентом, но сам по себе я очень активный человек и искал себе приключения по этому городу. В то время, имея возможность находиться в центре города, находить различные тусовки, я был приближен к ребятам, которые были с вокруг футбольной истории, где-то там были скинхедские истории. Были разные компании. И тогда знакомый погиб от спайса. А на тот момент наркотик продавался достаточно активно, и мне тогда переклинило, я начал с этим бороться. На фоне этого всего приобщалось очень много молодежи. А там, где была молодежь, есть и люди, которые имеют свои интересы. И они постепенно выходили на связь, общались ВКонтакте, поддерживали нашу деятельность, говорили, какие мы классные, крутые. Когда мы идем на какую-то акцию, кричим свои лозунги, то постепенно они превращались в "Одесса - русский город", мы с братьями славянами, появились имперские флаги, постепенно российские. И для нас это стало нормально.

Когда развернулась Революция Достоинства, у нас были вопросы, что там происходит, но нам точно разъяснили, что это все проплачено, хотят нас поссорить, сделать так, чтобы здесь была гей-Европа, а мы должны держаться кучки со своими братьями, якобы.

Приходя домой, рассказывая об этом, мой папа, что есть участник Оранжевой революции мне разъяснял, и у меня в голове не складывалось. Абсолютно.

Эта тусовка пригласила поехать в Киев, заработать 500 гривен и вернуться обратно.

Вас привезли на Антимайдан?

Да, я попал в Мариинский парк. Имел немного времени там побыть, но какого-то хорошего разговора у меня ни с кем не получилось, потому что мне даже там не могли ответить на вопрос, что они здесь делают и вообще для чего.

Я же знал заранее, что Мариновский парк окружен"Беркутом". Я взял свое удостоверение, представился, так меня и выпустили, поехал к Крещатику. Здесь я уже имел возможность обратиться к одесситам, с которыми мне довольно трудно было, потому что я им искренне говорил, как есть - с кем приехал и как прошел. Очень хорошо, что была возможность позвонить отцу, который общался с проукраинскими активистами в Одессе. Они подтвердили мою личность. И через какое-то время давление на меня уменьшилось, доверие увеличивалось.

Как отец отреагировал, что вы сначала приносили домой пророссийские нарративы, а потом отправились в добровольческий батальон уже на украинской стороне?

Я вообще бунтарь, мне трудно что-то запретить, мне проще убежать. Но я открыто сказал, что буду ехать. Он поддержал мое мнение, кстати, дал мне кредитную карточку свою, на ней было 700 гривен. Типа, на всякий случай. Я ее прятал и она весь Майдан пролежала, я даже не пользовался этими средствами. Идея была такая, что я через неделю должен вернуться. Он сказал - окей, я не вернулся.

Когда Майдан победил, что вы решили делать дальше, это изменило обыденность вашу?

Когда Янукович сбежал, еще несколько дней я наблюдал за тем, что происходит. Дальше там находиться, я уже не имел смысла. Все мои ребята, с которыми я был на Майдане, они постепенно один за другим ехали на фронт.

Видели тогда недостаточную вовлеченность общества?

У меня даже в семье такое было. Я приехал с войны, а меня грубо спрашивали, с кем ты там воевал, для чего ты это воевал, кому оно надо.

Как отец отнесся к тому, что вы пошли на службу?

Он первое время не знал об этом, конечно, и мать не знала. Позже он узнал и вроде нормально воспринял. Но вот мама моя узнала через пост волонтеров в фейсбуке. Там была уникальная такая ситуация. Я же себе там поставил некоторые запреты. Например, один из запретов - это никаких отношений с девушками. Я их не вижу, не слышу. Все, я воюю. И в один прекрасный день я с одной девочкой на перекрестке просто врезался лбом. А потом мне предложили поехать товарищи в соседнее село, где можно помыться. У нас там возникла ситуация и пока это все время проходило, я, естественно, был с ней один на один. И так мы с ней познакомились. Позже я хотел ее удивить. Волонтеры постоянно спрашивали, что вам надо. Мне ничего не надо. Нужно. Привезите мне цветы.

Это был пост про цветы?

Да, это был пост про цветы, что вот там был парень, который ничего не просил. Потом как-то так заиграла ситуация, что обратился к нам именно за цветами, и мы волонтеры везли гуманитарную помощь и привезли их, он подарил. Она была удивлена, 6 километров до орков, у нас тут воды нет, а цветы есть.

И мама увидела пост?

Да. Они не знали, где я, а я врал, что далеко от опасности. Она плачет постоянно в трубку, а я ничего не могу ей сказать. Что я скажу, что, развернусь, поеду обратно или что. Просто говорил, что все хорошо, я далеко.

Вот все, что является вашей волонтерской деятельностью, как оно возникло?

Это реакция на то полномасштабное вторжение, которое произошло.

В начале это был как волонтерский фонд?

Нет, вообще в начале люди собрались в хаосе, делать коктейли Молотова. Я понимал, что это достаточно опасно. Если один выстрел, или еще какая-то искра, взлетит на воздух эта вся история. Я начал формировать группу охраны, которая могла между собой быстро коммуницировать и реагировать, например, на видеосъемку. Зачем, чтобы гуляли видеоролики, как в Одессе разливают коктейли Молотова.

Максим Марченко (в то время глава Одесской ОВА, - ред.) помог нам. Он взял это на личный контроль настолько. Отдельный человек с нами был постоянно на связи. Департамент образования во главе с Еленой Буйневич нам предоставили помещение 73-й школы.

Там развернули огромные стенды для плетения маскировочных сеток. Достаточно много людей к нам продолжало ходить. Мы могли изготавливать около 800 квадратных метров еженедельно. И это были огромные объемы, которые помогали нашим ребятам в разных уголках.

Большое количество приносили нам вещей и мы имели возможность продолжать встречать людей, которые эвакуируются.

Встречаем людей, потом организовываем вывоз людей в Румынию, Германию, Чехию и Польшу. Много было у нас направлений в работы. Огромный штат людей. Когда мы были на Сити центре, это было около полутора тысяч человек. Когда мы приехали в школу, около 800 человек. И так оно дальше продолжало работать в школе.

Скоро будет два года, как мы сотрудничаем с"Городом будущего".

Фото: Интент/Наталя Довбыш

Расскажите о людях, которые рядом с вами сейчас

Люди хотят победу. Это самое первое. Потому что без победы нет будущего. А люди хотят иметь будущее. Во-вторых, есть такое понимание, что если у нас не спринт, а марафон, надо думать о работе, кормить семью, платить за жилье.

У нас есть открытые вакансии, мы постоянно ищем людей. Люди всегда нужны.

Сейчас, например, благодаря тому, что я переступаю через себя, снимаю видео, крышечки едут из Казахстана, Испании, Израиля. И это невероятно, что человек из Израиля, хочет отправить свои собственные крышечки и приобщить их к сбору. Некоторые формируют посылки из Америки, Нидерландов, Англии. Не скажу, что у нас большие сборы, нам достаточно трудно закрывать сборы, но мы, собирая вторичные отходы, генерируем ресурсы.

Создаем новую возможность и к этому делу приглашаем каждого, кто активен, хочет присоединиться, что-то менять в этой стране. Я ищу таких людей, чтобы не один я был, а все вместе мы меняли будущее.

Вы назвали организацию "Мечта Свободных Людей". О чем мечтают свободные люди?

Вообще наша мечта - та Украина, о которой мы все это время мечтали, не знаю как все, но лично я, познакомившись со многими людьми на Майдане, свое представление имею об этом.

Иногда мне люди говорят, что нас все сдали, предали. Говорю, где вы их находите? Если сидеть в одном подъезде, то да. Может там какая-то бабка, имеет свою позицию, но не строятся на этом впечатление обо всей Украине.

Когда приезжаю к военным, я их прошу, друзья, ребята, вы сейчас в таком маленьком пузыре, и в нем достаточно недостаточной информации. Вы каждый день должны помнить и знать, что где-то девочка учится, как правильно с тобой разговаривать. Где-то там парень с девушкой делают проект, который будет потом тебя реабилитировать. Женщины учатся как с вами разговаривать, делают какие-то акции, стоят на митингах.

Если находиться на позиции строится какая-то такая информационная яма, и кажется, что в Одессе вообще об этом не думают. Но в то же время, я знаю, что есть организации, люди, волонтеры - они все делают, объединяются, что-то выстраивают новое, ходят на курсы, лекции, форумы, где у них находятся точки пересечения, новые идеи, новые проекты, там где-то реабилитация, там где-то еще что-то.

То есть оно работает, оно работает в каждом поселке, в городе, в районе, то есть это везде по Украине есть. Но если себя от этого отгородить, кажется, что здесь полстраны сепаров, которые только и живут в русском мире. Я таких людей не встречаю, слава Богу.