"Мы переживаем вместе с пациентами", - ортопед-травматолог Константин Палагнюк

"Если не снял операцию - не прооперировал", - логика, к которой приводит современный мир и роль социальных сетей в нем. Мы пообщались с Константином Палагнюком - заведующим отделением ортопедии и травматологии, ортопедом-травматологом Медицинского дома Odrex. Константин рассказал о человеческой стороне работы врача, учениках и учителях, быстрых результатах и самом интересном в своей профессии. Смотрите полную версию интервью и читайте сокращенную на Интенте.

Медицина трансформируется достаточно быстро. Можем ли мы рассказать разницу между школами врачей?

У нас очень-очень высокотехнологичная профессия. Мы зависимы от инструментария: чем новее инструментарий и чем его больше, тем он полезнее для хирурга, и тем лучше мы делаем операции. Раньше, когда эндоскопия во всем мире уже использовалась, мы только начинали. Очень старались догнать весь мир. Сейчас, может, где-то и перегнали.

Какие преимущества дает эндоскоп в противовес открытому вмешательству?

Смотря, что мы делаем. Если мы говорим об эндоскопии коленного сустава, то тот участок, где ты делаешь разрез, и можешь посмотреть. А эндоскопом ты можешь посмотреть весь сустав. Если мы говорим о плечевом или тазобедренном суставе, эндоскопия позволяет врачу посмотреть все его участки. А разрез? Если ты сделал его снаружи, то можешь увидеть только внешнюю часть сустава.

Опять вернемся к старой школе и новой школе. Есть коллеги на 20 лет старше и, возможно, на 10 лет моложе. Есть ли у них разница в подходах в медицине? Мы не говорим, что старая школа плохая, ни в коем случае, но мы говорим, есть ли разница между ними. У многих людей есть определенные предостережения - сначала боялись идти к очень молодым врачам, теперь боятся идти уже к старшим. В чем разница?

Здесь нельзя говорить, молодой или старый врач, новая школа или старая школа. Надо смотреть на квалификацию самого врача. Может быть молодой, очень перспективный врач, который динамично учится, ему нравится его специальность. И старшие врачи, которые тоже смотрят в будущее медицины и используют ее каждый день. А есть такие врачи, которые как привыкли, так и работают.

Врачи должны постоянно учиться. И есть такое понятие, как последипломное образование. Какое оно в травматологии, чем оно изображено?

Я смотрю на новые импланты, которые используют во всем мире. Постоянно езжу на конференции или выставки, посмотреть что-то новое. Очень интересно посмотреть, что в мире нового. В прошлом году был в Германии, потом Америка, Эмираты, Китай. Был в Турции, Италии - очень много путешествовал и смотрел, что нового сейчас есть в мире. В мире имплантов, в мире нашей медицины. На кадаврах смотрел новые методики, как делают косточки на ногах, или операцию по Халюс вальгус. Очень заинтересовали новые методики.

Если мы упомянули Халюс вальгус, я уже слышала о том, что вы начинаете новым методом лечить. Можно рассказать об этом?

Я когда-то в Американской ассоциации травматологов очень заинтересовался снимком. Как можно так делать? Головка держится на двух винтах, она должна же сломаться, слететь - так нельзя. Показываю врачам в нашем отделении, что это очень рискованно, так не надо делать. Потом смотрю на отдаленные результаты наших иностранных коллег и вижу очень хорошие результаты. Смотрю - Америка, потом Франция, Италия - уже везде делают так. А мы еще немножко по старым методам. И тот метод позволяет брать обувь, почти ортопедическую, но можно так назвать ее, такую же, как мы в быту используем, только чтобы была подошва жесткая.

ФОТО: Интент / Наталья Довбыш

А что нравится именно в травматологии? Я заметила, как вы рассказываете о составляющих эндопротезов, определенная механизированность...

Мне более интересно наблюдение: до и результат. Потому что результат - это самое важное. Если мы раньше что-то иммобилизировали, накладывали гипсы, что-то фиксировали, то у меня сейчас совсем другая философия. Нужно, чтобы работали мышцы, связки пациентов, чтобы пациенты быстро восстанавливались. Потому что, если пациент хоть немножко иммобилизовал какую-то конечность, то мы видим очень яркие атрофии мышц. И этого не очень хочется. Есть интересные кейсы, которые когда-то делали не мы. Пять или шесть операций удаляли опухоль на бедре. Мы напечатали на 3D-принтере фрагмент кости, и он прижился. Пациент бегает сейчас с фрагментом кости. Такой очень интересный кейс, уже многие это используют. Например, у военных, если ранения тяжелые и кость невозможно восстановить. Были случаи, когда не заживала кость, и мы думали, как ее зафиксировать. Очень маленький элемент для фиксации. Поставили стержень, чтобы зафиксировать кость, потом сделали костную пластику. Потом смотришь пациента, делаешь снимок, закрываешь глаза - о, есть рост. Красиво. Через месяц-два там уже все заживает, тебе на сердце легче. Мы же видим, как наши пациенты тоже переживают. Они первые переживают за свое состояние, за свое будущее. Мы с ними постоянно.

Сейчас в ортопедии и травматологии быстрые результаты?

У нас так. Если мы, например, протезируем, то на следующий день уже ставим на ноги. Некоторые клиники уже через три часа пытаются поставить на ноги. Нужно это или ненужно. Маркетинг, что поставили на ноги через два часа после операции. Рекорды ставят. Мы философски к этому подходим: если там пожилая женщина, то надо побыть в постельном режиме. Рекорды мы не ставим, но смотрим, чтобы пациенты двигались.

Вы знаете украинскую систему медицины изнутри. Хотели бы, чтобы близкие или дети шли работать в медицину? Это комфортная среда для работы?

Это очень тяжелая нагрузка на мозг врача. Тебе постоянно надо слушать больных людей. У меня выходной день, и я не хочу никого слышать. Просто хочу тихо походить, наслаждаться природой. Хочется просто никого не слушать. Настолько тебя переполняет информация или общение с больными пациентами. Это очень тяжелая специальность. Оперировать все хотят. Но надо тебе найти пациента, прооперировать, вылечить, реабилитировать и восстановить полностью. Много факторов на каждом этапе. У пациента очень много вопросов к врачу. Почему так? А бывает же такое, что не так все гладко прошло. Или рана не так заживает или что-то где-то болит у пациента. Ты переживаешь за пациента, думаешь, что еще можно сделать, чтобы он еще пользовался своим суставом. И это такая психологическая нагрузка.

Марія Литянська