НеОстров Крым. Часть третья. Города и герои: как на полуострове ждут возвращения Украины

Пытаясь представить жизнь тысяч тех, кто верит и ждет возвращения Крыма, просто умножьте впечатления на два или больше

ИзбирКом продолжает знакомить читателей с ситуацией в оккупированном Крыму. Первые две части цикла публикаций вышли в декабре и начале января. 

ИзбирКом выражает глубочайшую и искреннюю благодарность всем крымчанам, которые, рискуя своей свободой и жизнью, помогли в подготовке этого цикла. Без вас это было бы невозможно. Мы верим, что придет время, когда сможем публично назвать каждого из вас, не боясь навредить.

«Кобзарь» и одиночество

- Проходьте, сідайте. Будемо «разговаривать» чи спілкуватися?

- Як скажете.

- Тоді спілкуватися. Тут нема з ким. А мені так хочеться. Раніше такого не відчувала, жили, як всі, працювали, з сусідами віталися. А тепер я одна.

Крымчанка, к которой я пришла в гости, усаживает меня за стол, нарезает торт и разливает чай по чашкам с надписями: «Євро-2012». На столе вижу сборник молитв на украинском языке и «Кобзарь». Перехватывая моя изумленный взгляд, говорит:

- Так. Читаю. Нам без віри і «Кобзаря» тепер не можна. Колись і не думали, що таке може статися. А сталося. Тепер на все інакше дивишся, - вытирает глаза и продолжает хлопотать, пряча слезы.

Говорит, что одиночество для тех, кто выступает против оккупации и ждет возвращения Украины, остается самым страшным бичом.

- Тут є дві причини. Перша – однодумців серед колишніх друзів і сусідів не виявилося. Навпаки. Я не приховувала своїх поглядів, і зі мною перестали вітатися. Я йшла до магазину, а мені в спину плювали. Кажуть, терористка. Бо за Україну. А друга причина самотності – я боюся підставити хороших людей. Бо про мене всі і так знають, що я їх ненавиджу, - окупантів. А багато людей, які відчувають так само, як я, але мовчать. Якщо я до них піду в гості або навпаки – то все буде ясно, вони теж потраплять у списки ФСБшників. Отак сиджу цілими днями одна. «Кобзар» і мої думки. Але я не буду втікати. Я тут прожила все життя, це моя земля. Чого я маю тікати? Хай тікають ті, хто прийшов сюди, - рассказывает она.

Украинский язык и поэзия Шевченко нередко становятся для крымчан отдушиной, хотя раньше никаких особых поползновений к изучению языка или украинской поэзии за собой не замечали. Теперь это один из способов внутреннего протеста.

Сосчитать, сколько жителей полуострова не поддерживают аннексию, сложно. Само собой, речь идет о десятках тысяч или даже намного больше, однако кто-то заявляет об этом открыто, кто-то – полуоткрыто, а кто-то молчит. Впрочем, сила и внутренняя поддержка ощущаются на каждом шагу, надо только обратить внимание.

- Нас много. У каждого есть свой путь. Это можно сравнить с диссидентством в Советском Союзе. Конечно, оружия в доме противники аннексии не держат и вряд ли готовы взять его в руки, во всяком случае, в большинстве своем. Но скажите честно, а каждый ли житель материковой Украины готов взять оружие и защищать свой дом от российской оккупации, если она придет? Каждый борется, как может. Для нас даже встретиться с независимым журналистом – опасность. Мы привыкли ничего не обсуждать по телефону. Пользоваться специальными приспособлениями, чтобы «обмануть» Росскомназор и почитать-посмотреть новости на сайтах, которые невозможно прочитать с территории РФ. У нас стоят тревожные кнопки на компьютерах и заготовленные заранее сообщения в телефонах – «У меня обыск». Мы не нарушаем ни единого закона РФ – мы просто выступаем за возвращение Крыма Украине и считаем его присоединение к России аннексией. Этого достаточно для преследований и фальсификации уголовных дел. Могли ли мы еще недавно представить, что будем играть в невеселые псевдо-шпионские игры и устанавливать на ноутбуках тревожные кнопки? А теперь это – наши будни, - говорит моя вторая собеседница.

Продолжение читайте <span style="color:#0000CD;">ТУТ</span>.